Глубокое увлажнение
Рейтинг:
Голосуй за статью.
0
Автор: Анастасия Лихачева. Профиль
«Набухают валы на Замбези
И уносятся с гиканьем прочь…»
Николай Гумилев
Вынесенная в эпиграф цитата – не самая очевидная ассоциация, когда речь заходит об Африке. Куда чаще, чем бурление полноводной реки, на ум приходят потрескавшаяся красноватая почва, обмелевшие грязные источники, засухи и голод. И все это, конечно, для Африки актуально. Но Гумилев в своих путешествиях увидел Африку разную, такую же многогранную, как и водная проблема континента сегодня. И всем, кто планирует так или иначе развивать с ним отношения, важно эту разность учитывать.
Ситуацию с водой бессмысленно измерять в среднем по континенту. Она везде своя. Рациональное водопользование в бассейне стремительно мелеющего озера Чад, развитие гидроэнергетики в бассейне Нила, идущая вопреки вооруженным конфликтам механизация сельского хозяйства в тропических районах Конго… Все это имеет мало общего с точки зрения и показателей водного стресса, и структуры регионального водозабора, и, главное, возможных инструментов если не решения, то хотя бы смягчения водных проблем, стоящих перед конкретными правительствами и общинами.
Зачем Африке вода?
Сложная ситуация с водой в Африке обусловлена двумя факторами – социально-гуманитарной проблемой и проблемой развития.
Решив первую, можно сократить количество смертей от жажды, «болезней грязных рук», резко снизить детскую смертность. Большинство погибающих во время засух – дети до пяти лет. Всего к югу от Сахары, в зонах, непосредственно страдающих от тех или иных водных проблем, находятся больше 190 миллионов детей. По данным Всемирного банка (2019 год), в Северной Африке из-за грязной воды гибнут 35 человек на 100 тыс., в Восточной и Южной – 39, в Западной и Центральной – 61. Для сравнения: в России – около восьми.
Если решить вторую проблему, у быстро растущего населения Африки качественно изменится жизнь. Она станет более сытой, деятельной, развитой, безопасной. Во всех странах Африки на сельское хозяйство приходится от 80–95% водозабора, а уровень потерь достигает 80% (в силу и технологической неразвитости, и жаркого климата, и участившихся природных катаклизмов). Нехватка воды, ее нерациональное использование напрямую связаны с рисками голода и социальной нестабильности в десятках африканских стран.
Экономическое развитие континента невозможно без урегулирования социально-гуманитарной водной проблемы. Но решить ее не удастся, пока Африка не начнет развиваться экономически. Мировое сообщество десятилетиями причитает по поводу нарушения санитарных норм и нехватки питьевой воды в африканских странах, но окончательно разобраться с этими вопросами ни в одной из них до сих пор не удалось. Так что рассчитывать Африке приходится только на собственные силы. А для этого нужны развитие и экономический рост.
Структурная трансформация африканских экономик неминуемо обернется новыми вызовами. Редкие государства могут позволить себе перенаправить воду в города, на нужды энергетики или промышленности, не повышая эффективности ирригации. Африканская экономика не рванет вперед без инвестиций в водосбережение и очистку, опреснение воды для прибрежных мегаполисов, а также повышения эффективности водопользования, которое начинается с более качественного мониторинга и сокращения потерь. И, конечно, рывок невозможен без повышения производительности сельского хозяйства и более активной торговли водоемкой продукцией и на континенте, и с партнерами вне его. Пределы экстенсивного роста водопользования во многих странах уже достигнуты.
Ставка на экстенсивный экономический рост, умножение неэффективных практик ведения сельского хозяйства, демографический дивиденд ведут к обострению всех связанных с водой проблем – от санитарии (только уже в городах, а не селах) до хищнического водопользования в сельском хозяйстве и промышленности.
Долгосрочные планы развития (например, Повестка-2063 Африканского союза) и национальные стратегии структурной трансформации африканских экономик делают упор на индустриализацию и рост производительности труда. За период 1990–2018 годов основная доля новых рабочих мест возникла в сферах торговли и ритейла, куда люди ушли из сельского хозяйства, остальные области занятости остаются практически неизменными.
Из этого следует, что все больше воды будет требоваться для производства электричества, уходить на нужды промышленности и муниципальные нужды (урбанизация – родная сестра не только индустриализации, но и сервисной экономики). Поэтому вопрос расходования африканской воды состоит из двух частей: повышение эффективности ее использования в сельском хозяйстве и недопущение расточительства воды на новых производствах и в новых урбанизированных районах. В том числе в Специальных агропромышленных перерабатывающих зонах (Special Agro-Industrial Processing Zones (SAPZs), которых в Африке уже больше 60.
Ради повышения производительности многие призывают к масштабным земельным реформам. Однако они чреваты рисками для малых фермерских хозяйств, зачастую неэффективных и не имеющих средств для механизации и повышения квалификации работников. А ускоренный исход фермеров в не подготовленные к этому города рискует усугубить водные проблемы уже в них.
В региональном разрезе новые приоритеты водозабора сегодня все больше расходятся.
- В Восточной и Южной Африке идет индустриализация водозабора, ускорившаяся с 2012-го не только в абсолютных, но и в относительных показателях.
- В Западной и Центральной Африке подобного не наблюдается. При общем росте водозабора новые потребители – сельское хозяйство и муниципальные нужды (за счет роста населения и урбанизации).
- В Северной Африке главный водопользователь (по общему уровню водозабора и населению, т. е. числу потребителей) – Египет.
Там быстро растет не только водозабор, но и доля промышленного потребления воды. Это выносит на первый план вопрос повышения эффективности сельского хозяйства и, главное, международных каналов торговли продовольствием (т. е. виртуальной водой). Воду для увеличения производства базовых сельхозпродуктов в низовьях Нила взять неоткуда – все большие ее объемы забирают города, промышленные и энергетические объекты. Схожие тенденции, но в меньших масштабах и не столь быстро набирающие обороты наблюдаются в Марокко. В Алжире и Тунисе происходит снижение доли водозабора промышленностью. Это говорит об инвестициях в повышение эффективности использования воды, поскольку уровень развития промышленности этих стран по африканским меркам остается довольно высоким.
Смягчить водный вызов
Эффективность водопользования в Африке можно значительно повысить. Но для этого необходимы технологии. Условно их можно разделить на три категории:
- «Воды столько же, выгоды больше». Технологии, позволяющие производить больше товара, используя тот же объем воды: капельное орошение, обкладка ирригационных каналов водонепроницаемыми материалами, использование водопроводов вместо каналов и т. д. Технологии эти, к слову, не обязательно новейшие и дорогие. Хлорирование воды, которое в этом году отметит 120-летие, по-прежнему очень эффективно. Но сюда же относятся и решения в области цифровизации водного хозяйства, системы умных датчиков и мониторинга протечек. Так, размер рынка водных фильтров в Африке, по оценке Databridgemarketresearch.com, с 2024-го по 2031 год прогнозируется на уровне $24 млрд с ежегодным ростом больше 6%.
- «Больше воды, больше выгоды». Технологии, позволяющие получать больший объем воды из нетрадиционных источников: опреснение воды, конденсат пара, транспортировка айсбергов, освоение подземных водоносных горизонтов и т. д. В 2006 году благодаря революционному обновлению мембранной технологии стоимость опреснения воды снизилась в четыре раза и продолжает падать. Если говорить о нетрадиционных источниках, надо упомянуть о возможности использования подземных водных бассейнов – Нубийского горизонта или горизонта озера Чад. Единственный крупный пример подобной эксплуатации – ливийский проект «Великая река» – находится в высокой зоне риска, а создание аналогов в других странах требует обеспечения безопасности и серьезных инвестиций. Крупные институты развития пока не обращают внимания на проекты масштабной эксплуатации сахарских подземных водных запасов. «Великая река» создавалась задолго до удешевления технологий опреснения. Сегодня сочетание возможностей атомной генерации (в т. ч. малой), опреснения и солнечной энергетики открывает куда более доступные источники воды для прибрежных африканских городов. В этой связи вероятность начала масштабной добычи воды из подземных бассейнов Сахары в перспективе до 2030 года представляется низкой. Скорее за подземную воду могут взяться на небольших аржинальных промышленных проектах в Северной Африке.
- «Перемещение воды, другие выгоды». Технологии инфраструктурного строительства, позволяющие «перекраивать» водную карту страны или региона за счет возведения дамб, плотин и гидроузлов. Такие технологии особенно важны для гидро- и атомной энергетики, комплексного развития конкретных районов. Сегодня сток более половины рек в мире контролируется плотинами. Для реализации таких проектов нужны технологии и мобилизационные ресурсы (политическая воля, деньги, возможность применения кластерного подхода для развития больших территорий). Самый известный проект такого типа в Африке – плотина «Возрождение» в Эфиопии.
Новые опоры
Первоочередной вопрос для каждой страны – поиск союзников по решению водной проблемы: в международном водном бассейне, субрегионе, на континенте и в мире.
Первый шаг – на уровне бассейнового управления. Для Африки международные водные бассейны скорее норма: всего их 63, и они покрывают 64% территории континента. Крупнейшие бассейны – реки Конго, Нил, Нигер и Замбези. Самый сложный бассейн с точки зрения и масштаба водных вызовов, и политических разногласий – Нил. Население бассейна, который делит 11 стран, за полвека выросло в четыре раза (со 143 млн чел. в 1971-м до 564 млн в 2021 году) и продолжает увеличиваться.
Чем могут помочь друг другу соседи по бассейну? Помимо обмена информацией на основе современных систем геоинформационных и мониторинговых технологий это согласование водозабора, механизмы взаимной поддержки энергетических сетей, бассейновых резервов продовольствия/банков еды. Борьба за качество воды и санитарию без подобной координации зачастую либо просто лишена смысла, либо становится кратно дороже.
Второй шаг – настройка торговли водоемкой продукцией с минимальным логистическим плечом, и здесь развитие агрохабов в Африке, цепочек поставок продовольствия первостепенно. Ну и без удобрений ничего не получится.
Наконец, внедрение технологий. Технологии, способные решить либо существенно сгладить африканские водные проблемы, существуют и успешно используются в других частях мира – от пустынь Персидского залива до опреснительных фабрик восточного побережья Китая или засушливой Австралии. Так что беда Африки – нехватка инвестиций и проблемы управления, а не абсолютный дефицит воды.
Возможности для России
Россия, по сути, уже стала активным участником урегулирования водных проблем в Африке.
В первую очередь благодаря поставкам продовольствия. Например, Египет – важнейший экспортный рынок российского АПК: в 2024 году Россия продала ему 11,1 млн тонн зерна со средней водоемкостью 4,8 тыс. м3 – это почти две трети ежегодного стока Нила, который в среднем составляет 85 км3. То есть в прошлом году Россия экспортировала в Египет 2/3 Нила.
Когда мы говорим о поставках сельхозпродукции в Африку, надо понимать, что речь идет о вопросах продовольственной и водной безопасности. С 2022-го много внимания в СМИ уделено гуманитарным поставкам российского зерна в наименее развитые страны континента (порядка 200 тыс. тонн за период с ноября 2023-го по февраль 2024 года), но структурное рыночное участие куда шире – больше 21 млн тонн зерна за первые десять месяцев 2024 года (измеряя в Нилах – 1,2 штуки).
Стратегический вопрос – участие России в создании агрохабов в Африке, опора на собственные логистические мощности и инфраструктуру. Это дорого, но конкуренция за африканский рынок продовольствия (и экспортный, и производственный) будет только ужесточаться.
Второй аспект – вклад в повышение производительности африканского сельского хозяйства. В первую очередь это поставки удобрений. С 2018 года Россия удвоила экспорт удобрений, и сейчас на ее долю приходится чуть больше 10% всех африканских объемов. Можно ли поставлять больше? Да, и здесь, вероятно, будет одна из экспортных точек роста на ближайшие годы.
Непосредственно в части водных технологий перспективная сфера – водоочистка. Это может быть и гуманитарный подход – поставки таблеток для очистки воды в условиях ЧС, и коммерческий экспорт очистных фильтров, и поддержка программ их внедрения. Более комплексные решения водопользования, связанные с технологиями умного города, – ниша ближайшего будущего в городах Восточной Африки и мегаполисах в других частях континента. Здесь будет полезен опыт Москвы по интеграции систем управления городским хозяйством и безопасностью. Разработка систем прогнозирования водных ЧС для африканских рек (соответствующие модели созданы в Институте водных проблем РАН), мониторинговые системы для водного хозяйства – все это востребовано.
Если говорить о технологиях инфраструктурного строительства, то опыт Русгидро применим в разных частях африканского континента.
Актуальна и подготовка кадров: для сельского хозяйства, энергетики, торговли, экологии и санитарии, городского управления – ниша для экспорта образовательных услуг.
Наконец, Москва может сыграть роль посредника и арбитра в регулировании международных водных бассейнов Африки. «Честный брокер» поможет оптимизировать эксплуатацию десятков африканских водных бассейнов уже в среднесрочной перспективе. Опыт показывает, что без налаживания нормального управления водными ресурсами на уровне бассейна решить локальные водные проблемы очень сложно. А советский подход к бассейновому управлению до сих пор считается одним из самых эффективных.
Коментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи.
44.25
